В 1739-40гг. Юм публикует главный свой труд «Трактат о человеческой природе », первая книга которого «О познании» была посвящена вопросам гносеологии, эту тему он также развивал в «Исследовании о человеческом познании» (1748) и др.
Свою теорию познания Д. Юм строит на анализе соотношения различных элементов человеческого познания «одна из особенностей учения Юма состояла в том, что он сделал методом своей теории познания – психологический анализ ».
Элементы человеческого познания Юм считает впечатления и идеи, которые он объединяет общим термином «перцепции». «Перцепции» – это всякое содержание сознания безотносительно к своему источнику.
Юм устанавливает закономерности причинных связей между впечатлениями и идеями : «причинами наших идей являются впечатления, а не наоборот». Устанавливая причинную связь между «перцепциями», Юм постоянно ссылается на опыт, повседневную жизнь, на данные физиологии и психологии восприятий. Однако у Юма мир познания изображается лишь как проявление некоего имманентного сознания, связывающего начала или ассоциирующего качества воспринимаемых предметов. Само познание у философа сужается до простых операций комбинирования впечатлений и идей. Юм исследует ассоциативные связи и делит их на три вида: ассоциации по сходству, по смежности в пространстве и времени и по порядку причинно-следственных отношений.
С феноменалистским пониманием психических процессов связана концепция Юма образования общих абстрактных идей , которые по примеру Локка он делит на идеи модусов, отношений и субстанций . Однако, говоря о природе абстрактных идей, Юм полностью переходит на позиции репрезентативной теории.

Вокруг нас множество многообразных отдельных вещей и процессов. Спиноза называет их модусами . Но модусы не тождественны каждой отдельной вещи. Спиноза определял их как "состояния", зависимые от мирового субстанционального целого

Девид Юм создает собственную концепцию причинности , которая занимает центральное место в его гносеологии . Причинность по Юму – это особый вид отношений, которые могут быть сконструированы разумом без непосредственной опоры на чувства. Юм отрицает возможность возникновения понятий причины и следствия из естественного взаимодействия предметов, он отрицает также возможность априорного выведения понятия причинности путем логического анализа. Юм полагает, что мы не имеем права выводить следствие из причины в силу того, что действие абсолютно не похоже на причину. Юм заключает, что если связать что-либо причинной связью, то она должна касаться только наших впечатлений, а не внешних объектов.
Таким образом Юм отрицает не только объективный характер причинности, но и ставит своей основной целью разрушение того теоретического фундамента, на который опирается всё материалистическое учение о причинности и таким образом старается обосновать свой агностицизм.
Юм защищает точку зрения последовательного агностицизма, так как он по существу отвергает мысль о существовании внешних предметов и совершенно отрицает объективное значение человеческих восприятий.

(Свежее эссе философа Томаса метцингера).

Можем ли мы себе представить, что наша осведомлённость об окружающем мире и собственном существовании в нём происходит "Снизу", из нашей природы? В самом начале оно было необходимо животным для того, чтобы контролировать свои сенсорные ощущения и адекватно реагировать на окружающие условия

Это значит, что эволюция нервной системы и интеллектуальных способностей протекала в тесной взаимосвязи со способностями управлять своим телом, ведь такое преимущество позволяло вести себя разумно в различных ситуациях. Мои исследования в настоящее время направлены на решение следующего вопроса: что же является самой примитивной формой самосознания? Какими минимальными ресурсами должно обладать живое существо, чтобы у него возник подобный опыт - "Вот он я", "это - моё тело"?

Чтобы попробовать разобраться в этой проблеме, мы с командой Олафа бланке в Лозанне (Швейцария) разработали интересные эксперименты. С помощью соответствующей техники участники эксперимента могли видеть перед собой сгенерированное изображение собственного тела. Эксперимент был поставлен так, что многие участники воспринимали себя находящимися за пределами собственного тела. Фактически, их чувство самосознания локализировалась на моделируемом перед ними изображении, а некоторые из испытуемых даже обретали ошибочную уверенность, что виртуальное тело - это и есть они сами.

Для философа этот эксперимент интересен тем, что с его помощью можно воспроизвести элементарное чувство самости - человек бегает и прыгает взад-вперёд, но при этом всецело идентифицирует себя в изображении, буквально считая его самим собой. Из этого простого опыта можно с достаточно большой уверенностью предположить, что наше ощущение самих себя не прочно привязано к нашему телу, а может распространяться и на что-нибудь постороннее.

Этот феномен лёг в основу моей книги "Эго - Туннель" и он явно приводит нас к следующему выводу: то, что мы ошибочно принимаем за собственное "я", имеет гораздо менее прочный фундамент, чем мы привыкли считать. В действительности это ощущение - всего лишь модель или "Изображение", которое генерируется в нашем мозге. И это "Изображение" имеет одну удивительную особенность - в повседневной жизни мы не способны воспринимать его отстранённо.

Вероятно, мы - существа, которые формируют образ своего тела, а также своих мыслей и чувств внутри самих себя; и этот образ мы используем для того, чтобы жить собственными жизнями и сообщать свои мысли и чувства окружающим. Однако мы не признаём это как образ. Эта прозрачность, которую мы, философы, называем, "Феноменальной Прозрачностью" - служит той особенностью, которая позволяет нам слышать самих себя в первую очередь. Она позволяет нам воспринимать собственное тело максимально непосредственно и целостно.

Принято считать, что до сих пор никто не смог доказать возможность сведения ментальных состояний к физическим. Но в то же время одно открытие было удачно сформулировано в эмпирических терминах - оно убеждает нас в безошибочности подхода "Снизу - Вверх". Существуют определённые ментальные состояния, которые диктуют нам, как мы воспринимаем самих себя, как воспринимаем наши ноги, руки или животы, и принимаем ли мы их за наши собственные. Непосредственной причиной этого восприятия являются процессы, которые происходят именно в мозге - не в руках, ногах, животе или где-то ещё.

Мы также должны предположить, что любой сознательный телесный опыт происходит в строгом смысле локально, то есть в мозге. Существуют, конечно, и вне - телесные переживания, например, во сне, когда наше туловище неподвижно лежит на кровати, а мысленно мы находимся где-то далеко. Таким образом, если мы обратимся к традициям, то увидим немало указаний на то, что, как говорил ещё Аристотель, душа является формой тела. Он считал, что после смерти душа погибает вместе с плотью. Но душа служит внутренним формирующим принципом, так сказать, средством, которое связывает все части воедино. Как говорил философ Спиноза: идея души подразумевает, что организм производит её сам, то есть создаёт её образ, ведь само физическое тело является её объектом.

Новые теории (например, моя теория субъективности и "я"-модели) в настоящее время подразумевают, что самосознание происходит из образа тела, который в свою очередь и формирует высшие свойства эго, функционально закреплённые внутри него. Это относится также к психическим функциям и социальным взаимодействиям. В основе нашей "Я"-Модели Лежит Модель Тела, и под"моделью тела" здесь не подразумевается нечто меньшее, чем весь ваш организм, находящийся сейчас у вас в комнате. Частью этой модели является, к примеру, чувство равновесия или внутреннее восприятие, порождающее эмоции.

Рассмотрим множество моделей, генерируемых моим мозгом в определённый момент, к примеру, модель стола передо мной, журнала в моих руках, окружающих меня стен и собственного тела - откуда я знаю, что из всего этого реально? Почему я уверен, что моя связь с реальностью работает исправно и адекватно? Среди всех создаваемых мозгом моделей только модель моего тела является первостепенной и самой важной, ведь именно она глубоко и прочно удерживает моё "Я" в окружающем мире.

В отличии от всех других моделей, именно модель моего тела в мозге не может быть неправильной с момента своего возникновения. Только она всегда держит во внимании свой объект: она делает это, используя непрерывную причинную связь, ведь она, в конце концов, сама является частью тела - одной из функций головного мозга. Поэтому взаимосвязь между моделью тела и самим телом столь непосредственна - это непрерывный, многослойный цикл обработки информации, длящийся всю нашу сознательную жизнь. Он и наделяет нашу жизнь сознанием.

В соответствии с вышесказанным, многие философы уже писали о том, что тело - очень специфический объект восприятия. Мозг не может убежать от тела, в течении всей жизни они обречены быть вместе. Однако если посмотреть более внимательно, то даже собственное тело в нашей "я"-модели никогда не воспринимается целостно. Это восприятие скорее выхватывает отдельные островки внимания, словно мозаика составляющие общий пейзаж: например, "Здесь Меня Что-то Коснулось", "я сейчас голоден", "теперь я чувствую себя неловко" и так далее.

Бывают редкие случаи, когда человек в результате особых травм мозга начинает воспринимать своё тело фрагментарно - так называемая "Телесная Слепота". Можно сказать, что он теряет чувство телесности, и только его. Этот феномен подтверждает наше предположение о существовании "Модели Тела", сопровождающейся её внутренним ощущением. Некоторые из таких людей учатся заново управлять своим телом, теперь уже полагаясь на обычное зрение. Внешне они напоминают марионеток, которые учатся ходить и осторожно брать в руки вещи, пытаясь не сломать их, ведь они их больше не чувствуют. А при выключенном свете такие люди могут легко упасть, поскольку лишены чувства равновесия. Свет им необходим при любых действиях, ведь они ориентируются в пространстве только с помощью зрения.

Теперь нет причин сомневаться, что чувство собственного тела действительно можно утратить - однажды можно буквально обнаружить себя без тела, и это, в свою очередь, наводит нас на некоторые выводы относительно того, как восприятия транслируются в мозг. Но самый интересный нюанс заключается в том, что чувство утраты своего тела отнюдь не сопровождается чувством утраты себя самого; иначе говоря, даже при таких нарушениях человек продолжает осознавать собственное существование. Поражённые пациенты не проявляют никаких деперсонализационных расстройств или расщеплений личности, что свойственно некоторым шизофреникам. Они просто продолжают жить со своим недугом.

Всё это говорит о том, что наше самосознание формируется не только из образа нашего тела. Оно происходит из способности контролировать наше внимание - и что ещё более важно - из способности мыслить осознанно. Например, существует такое состояние как "Бестелесные сны", при котором чувство самосознания остаётся стабильным, хотя простирается далеко от вашего тела и даже вашей квартиры. Теперь представьте себе несчастного, который страдает "Телесной Слепотой" и в то же время не способен контролировать свои мысли (допустим, он находится в бреду или во сне), а также абсолютно не способен управлять своим вниманием (как ребёнок или старый человек с деменцией. Можно предположить, что такой человек больше не осознаёт самого себя. Действительно, когда мы утрачиваем контроль над тремя компонентами нашей личности - над телом, вниманием и мыслями - мы лишаемся самосознания.

Отсюда можно сделать вывод, что самосознание, по-видимому, имеет много общего с контролем. А точнее, с глобальным контролем. Следовательно, существо обладает сознанием в том случае, если оно контролирует своё тело как единое целое. Когда человек пытается организовать и структурировать процесс мышления и управлять своим вниманием, не давая мыслями прыгать беспорядочно, - в этот момент в нём рождается чувство собственного "Я". Очевидно, что это чувство имеет много общего с самоконтролем и физическим напряжением, а при ослаблении контроля оно распадается.

Томас метцингер - немецкий философ и профессор теоретической философии в университете города Майнц. Основными областями его исследований являются философия сознания, методология нейронаук и нейроэтика. Перевод: Александр Баженов.

Мозг и душа [Как нервная деятельность формирует наш внутренний мир] Фрит Крис

Откуда берутся априорные знания?

Но если восприятие – это циклический процесс, начинающийся с априорных знаний, то откуда берутся эти априорные знания? Не возникла ли у нас задача о курице и яйце? Мы не можем ничего воспринимать без знаний, но не можем и ничего знать без восприятия.

Откуда наш мозг берет априорные знания, необходимые для восприятия? Частично это врожденные знания, записанные у нас в мозгу за миллионы лет эволюции. Например, у многих видов обезьян цветовая чувствительность нейронов сетчатки идеально подходит для высматривания плодов, которые встречаются в их среде обитания. Эволюция встроила в их мозг априорную гипотезу о цвете спелого плода. В нашем мозгу система зрительного восприятия формируется в течение первых нескольких месяцев жизни под действием зрительных ощущений. Некоторые сведения об окружающем мире меняются очень слабо и, в связи с этим, становятся сильными априорными гипотезами. Мы можем видеть тот или иной объект только тогда, когда его поверхность отражает свет, который попадает нам в глаза. Отсвета возникают тени, которые позволяют нам судить о форме объекта. В течение многих миллионов лет на нашей планете был только один основной источник света – Солнце. А солнечный свет всегда падает сверху. Это значит, что вогнутые объекты будут темнее сверху и светлее снизу, в то время как выпуклые объекты будут светлее сверху и темнее снизу. Это простое правило жестко прописано в нашем мозгу. С его помощью мозг решает, выпуклый или вогнутый тот или иной объект. В этом можно убедиться, посмотрев на рис. 5.7. Показанные на нем половинки костяшек домино на первый взгляд трактуются однозначно: на верхней пять выпуклых пятнышек и одно вогнутое, а на нижней два выпуклых и четыре вогнутых. По крайней мере, так нам кажется – на самом деле страница совершенно плоская. Мы трактуем эти пятнышки как выпуклые и вогнутые потому что их затенение напоминает тени, возникающие от падающего сверху света. Поэтому, если вы перевернете книгу вверх ногами, выпуклые пятнышки станут вогнутыми, а вогнутые выпуклыми, ведь мы исходим из того, что свет падает сверху. Если же вы повернете книгу боком, пятнышки перестанут выглядеть вогнутыми и выпуклыми и покажутся отверстиями, через которые мы смотрим на сложную затененную поверхность.

Рис. 5.7. Иллюзия с костяшками домино.

Вверху – половинка костяшки домино с пятью вогнутыми пятнышками и одним выпуклым. Внизу – половинка с двумя вогнутыми и четырьмя выпуклыми пятнышками. На самом деле вы смотрите на плоский лист бумаги. Пятнышки выглядят вогнутыми или выпуклыми из-за характера их затенения. Мы ожидаем, что свет падает сверху, поэтому у выпуклого пятнышка должен быть затенен нижний край, а у вогнутого – верхний. Если вы перевернете книгу, вогнутые пятнышки станут выпуклыми, а выпуклые – вогнутыми.

Когда априорные знания нашего мозга неверны, наше восприятие оказывается обманчивым. Современные технологии позволяют создавать множество новых изображений, правильно интерпретировать которые наш мозг не способен. Такие изображения мы неизбежно воспринимаем неправильно.

К объектам, которые мы почти не в состоянии воспринимать правильно, относится вогнутая внутренняя поверхность маски, повторяющая форму лица. Когда мы смотрим на маску изнутри (фото внизу справа на рис. 5.8), мы невольно видим в ней подобие нормального выпуклого лица. Априорное убеждение, что лица выпуклы, а не вогнуты, оказывается слишком сильным, чтобы наш мозг мог его поменять. Если маска при этом медленно вращается, создается еще одна иллюзия. Так как вогнутая поверхность маски выглядит выпуклой, кончик носа кажется ближайшей к нам точкой этой поверхности, хотя на самом деле это самая далекая от нас точка. В результате мы неправильно интерпретируем движение маски, и, когда она поворачивается к нам внутренней стороной, нам кажется, что она вращается в противоположную сторону.

Рис. 5.8. Иллюзия выпуклой маски.

Фотографии вращающейся маски Чарли Чаплина (последовательность справа налево и сверху вниз). Лицо внизу справа вогнутое, потому что мы смотрим на маску изнутри, но мы невольно воспринимаем его как выпуклое, с выступающим носом. В данном случае наше знание того, что лица выпуклы, берет верх над тем, что мы знаем о свете и тени.